Прежде чем разбежаться «Светляки» заняли первое место на городском конкурсе «Сурская весна-69» (областного тогда не было). Когда вышли на конкурс в филармонии, то сами удивились, как хорошо мы играем и поём. А перейти в «Мираж» нас сагитировал Раф. Главное, получилось перебраться в клуб «Южный», там рядом «Электроавтомат» был, который изготавливал тренажёры для самолётов, а звук они имитировали, получая одноимённые комплекты «Звук», и наши все Кинаповские динамики там присутствовали. Соответственно, база была хорошая. Мы быстренько получили всё, что нам надо было для полного счастья, причём, в столярном цехе заказали акустическую систему и воткнули туда динамики. А в политехе, для сравнения, база была отвратительная, нам всё приходилось покупать за свой счёт. И вот после конкурса мы полным составом, кроме Влада Захарова, перешли в ДК Южный. Играли на танцах, бегали по выпускным вечерам в школах.
«Мираж». Стома, Сагай, Губайдуллин, Казаков, Поздеев. (Январь, 1970. Пенза).
А чем ещё хорош был клуб «Южный» в 70-м году? Там на 3-м этаже был кинозал, где ничего не показывали. К сожалению, там и вентиляция не работала. Мы летом, июнь-июль-август, после института, когда всё заканчивалось, ходили туда каждый день, как на работу, с утра. Раздевались до трусов, потому что дышать было нечем, около проходных покупали «тошнотиков», пирожки с ливером за 4 копейки. Брали газету, делали большой кулёк, и вот на этом всём, плюс вода рядом была, в туалетах, с утра до вечера осваивали инструменты. Впоследствии мне пришлось перейти на бас-гитару, заменив Сашу Сагая. Занимались часов до пяти, потом расходились, и с Рафом шли к нему домой, он жил напротив клуба «Южный», прямо через дорогу, и уже там что-то сочиняли. Не потому что хотели какими-то авторами быть, просто нечего было играть: по радио Кобзон и всё такое.
Раф играл дома на пианино и с 5 лет на скрипке.
Звукоизвлечение у него было не совсем стандартное. Он легко копировал гитаристов без всяких проблем, плюс, у него фантазия своя была. Я же отличался тем, что если мне нравилась какая-то вещь, то хорошо разбирал гармонии. Ну и слушали записи, какие могли достать, западных групп, в основном. Вот так и развивались. Он – хороший мелодист, а я набрасывал гармонии, которые мне нравились, и на базе этой гармонии какие-то свои песни лепили.
С Рафом мы работали, как единое целое, ни разу за многие годы не поругались, было полное единомыслие, понимали друг друга с полуслова. Единственное, что раздражало Рафа, то, что некоторым из нас не удавалось дотянуться до совершенства, и время на репетициях приходилось тратить на дополнительные занятия с инструментом. Потом, правда, после фестиваля («Серебряные струны», Горький, 1970) его сманили в Горький. Здесь он окончил приборостроительный техникум, а там учился на истфаке. Язык хорошо подвешен был.
После возвращения в Пензу Раф долго работал в ресторане «Волга», а мы - в ресторане «Пенза». За неделю продавали билеты на наше «шоу», потому что была разнообразная концертная программа, даже кордебалет (4 девчонки), эквилибр.
…………
Школу я окончил с медалью, потом институт, 26 человек на место, легко поступил, и вот там началась эта музыка. Баян, игре на котором учился раньше, не пользовался спросом, и я когда поступил, попросил мать купить мне гитару. Она в универмаге купила, как сейчас помню, за 7,50 гитару. Простая гитара семиструнная, перестроил её на 6 струн и начал осваивать. Кончилось тем, что заиграл. На бас-гитаре я играю профессионально, тарифицирован в филармонии: «артист эстрады I категории (бас-гитара)». Для того чтобы получить аттестацию, мне нужно было предоставить справку о том, что учусь. Пошёл в «кулёк», где-то в ноябре после двухлетней работы в гастрольном коллективе и к весне окончил заочно. На техсредства в «кульке» вообще не ходил, только на экзамен пришёл, преподаватель меня что-то спросил, я ему ответил. Сразу поставил мне пятёрку, говорит, «Всё понятно, иди». Единственно, была проблема с историей муз.литературы. Для меня была проблема запомнить имена авторов произведений, о которых ничего не слышал. То есть, по музыке надо было определить, кто это написал. Бетховена от Моцарта я, конечно, отличу, а вот какие-то другие, которых не слышал… Была ещё «Специальность», надо было освоить какой-нибудь инструмент. Я взял баян, а уж много времени прошло с того, как его держал. Баянист пришёл, спрашивает, «ты играл когда-нибудь?» Отвечаю: «Учился по самоучителю Азария Иванова». «Играй, приду через полчаса». Поиграл хроматические гаммы. Через полчаса он приходит, а я уже на середине самоучителя играю. Он послушал, говорит: «всё, этого достаточно, на экзамен теперь придёшь». Я боялся, что на этом споткнусь, оказывается, ничего не забывается…
…………..
Перед поездкой в Горький приходил Власов, секретарь обкома. Мы тогда сыграли и спели песенку «Холодные волны,..», а может Пьеху «Никогда не бывать смертям…». Он эту программу, что мы готовили в Горький, отслушал. Это был единственный раз, когда нас контролировали. Он подошёл к сцене и сказал: «Ребята, всё хорошо, но побольше нежных космических звуков». Он-то слышал по радио ансамбль Мещерина и думал, у нас там клавиши будут. У нас был «Рэтаккорд», но играть некому было. И то мы умудрились на одном фестивале сыграть на пианино «Моет быть придёт тот час…»
Съездили на фестиваль «Серебряные струны-70» в Горький. Там два дня были конкурсные, а третий – заключительный концерт участников – победителей в Кремле. Мы выступали в первом концерте первого дня. До «Миража» играли никчемные группы. Перед первым номером я попросил Рафа играть вступление дольше обычного, чтобы публика «вошла» в выступление. «Степь да степь кругом» играли 9 минут! В конце номера раздались овации и крики.
А на заключительном концерте нас не предупредили, что будет телевидение, и сказали, «играйте, что хотите». Ну, мы и сыграли «запад». Была прямая трансляция не только на Горький, но и на Ленинград, и этот телевизионный сигнал перехватили финны, сделали ряд фотографий, записали музыку и по Европе «шуранули». Именно наши, «Миражевские». Пустили музыку по Европе, оттуда перекачали в Канаду, видимо, мы произвели впечатление, и о нас написали в журналах. Мы оттуда, ничего не ожидая, приезжаем в Пензу. Все дипломы отнесли в Горком комсомола, нам сказали спасибо. И тут я узнаю: Рафа и Юру Стому потащили на собеседование в КГБ. Остальных, правда, не трогали. Короче, Раф сразу уехал в Горький, даже ничего не рассказал. Юру Стому, несмотря на то, что он окончил педагогический институт с красным дипломом и имел право самостоятельно выбирать место работы, загнали в Магадан личным переводчиком академика Шило, ещё одного гитариста «запихали» в армию в Приморский край. Так что практически, в 71-м «Мираж» распался.
…….
Когда Раф уехал в Горький, и я остался не у дел, проявились «Искатели», им нужно было играть в парке Белинского (Дом офицеров летом закрывали). В группе в то время было всего 4 человека: Игорь Орлов (вокал, гитара), Владимир Усейнов (ударные), с которым мы интенсивно работали, гитарист Володя Поздеев. По-моему, немножко был Ефим Цимринг (клавишные), потом по каким-то причинам он ушёл, где-то у него не сложилось что-то. Скорее всего, Володя Поздеев пришёл чуть раньше меня, и, увидев, что работа Георгия Васильева в группе заканчивается, предложил мою кандидатуру. Я на свою бас-гитару внимания почти не обращал, в основном, занимался репертуаром. В парке приходилось играть на танцах уже в марте-апреле, чтобы отвлечь молодёжь от пасхи.
«Искатели». А.Казаков, И.Орлов, В.Усейнов.
И об атмосфере хочу сказать: ребята к чему-то стремились, успевали что-то сделать. Руководителя у нас, фактически, не было. Кто что мог, то и делал. Орлов любил петь на английском языке. У него там два – три хита было: Lady Madonna, что-то ещё. Ему повезло, у него отец работал в Москве, в своё время жил за границей, в Китае, и он с Игорем занимался, как я понял, английским языком. А играли, в основном, на танцах. Все пляшут и поют, зал был всегда битком.
………….
После «Искателей» я ушёл в филармонию. Вася Фигаровский (бас-гитарист группы «Куликово поле»), после того как «Куликово поле» рассыпалось», продавал песенки. Мы с ним были близки, поскольку я его в своё время учил играть на бас-гитаре. Как-то он пришёл и говорит: «Саша, заказов полно». А там надо было под гитару наиграть, чтобы мелодия и текст были понятны.
Василий Фигаровский. Нью-Йорк. 1997 г.
И я ему записал, наверное, пяток песен на обыкновенную кассету. Потом мы с ним связываемся, он говорит; «давай, лепи всё подряд». И отправляет мне денежки. Предупредил, что бизнес криминальный, вопрос об авторских… И я не считал, но примерно штук 200 песен в конечном счёте продалось. Это в конце 90-х как раз было. И в это время умудрился на этих делах купить машину, не новую, «восьмёрку». Ну а потом, уже после того, как Василий разбился, ещё пару раз отправлял по интернету сочинения.
…………
Слава Удинский (рук. ВИА «Куранты») до 1999 года работал в Средней Азии. После возвращения, пришёл ко мне в театр поговорить. Кончилось тем, что мы слепили аппаратуру, пригласили ребят лет на 10 моложе нас, и начали играть в «Петушке».
Вячеслав Удинский. Пенза, 04.1977 г.
Там неплохо было работать, народ всегда был, народ денежный. Работал с нами Володя Чистиков (позже гитарист хард-роковой группы «Босфор»), он и сейчас в Пензе. Классный гитарист, здравомыслящий. Слепили программу, поработали, а когда «Петушок» сгорел, мы перебрались в ресторан «Талас». Играли там где-то с год. Потом я часть аппаратуры Удинскому оставил, говорю: «Всё, мне тяжело. У тебя заработать получится лучше, если ты будешь один играть и петь». Он и начал этим заниматься, тем более, это был период, когда ансамбли как бы отмирали, «живая» музыка стала ненужной.
……..
