ШКОЛА

   Наверное, есть смысл напомнить, что термин «рок-музыка» появился  обиходе не в 60-е, а, скорее, в середине 70-х. Когда мы начинали заниматься музыкой, говорили «бит» (бит-группа, бит-музыка). А что касается музыки вообще, так это ведь бесконечный процесс, и рок – это только какая-то очередная ступень в ряду многих других. Я хорошо помню те времена, когда в кинотеатрах перед сеансами играл оркестр, и обязательно исполнялись (эстрадные) песни. Я тогда жил в Барнауле на Ленина, 54, и ходили мы, в основном, в «Россию». Там был по моим тогдашним понятиям совершенно классный оркестр! Ну, а «Ермак», одна из первых бит-групп в Барнауле, по моим воспоминаниям, действительно первым начал играть новую музыку в новом стиле и ритме. Хотя были, возможно, чуть-чуть позже, и другие хорошие музыканты. В ресторане «Алтай» играл Владимир Генералов, очень сильный и стильный гитарист, начали появляться команды в ВУЗах, да и в школах, конечно, тоже. Поэтому, сегодня про 22-ю школу.

   Я учился в первом «английском» выпуске (1969-й). В школе довольно много внимания уделяли самодеятельности, так у нас был вокальный квартет, где мы пели настоящие крутые песни. Помню, например, Chattanooga Choo Choo  из “Серенады Солнечной долины». Там очень любопытный бэк-вокал (Глен Миллер!), и мы, с помощью нашей учительницы, снимали его «в ноль». Саму «Серенаду», конечно, тоже пели. Кроме этого, в школе был ещё English Speaking Club («Английский разговорный клуб»), театрализованное действие с якобы парламентом. В клубе тоже всегда пели, и первый школьный ансамбль, конечно же, был там непременным участником. Ребятки в школе учились всё больше из «крутых» семей, и в ансамбле подобралась та ещё компания: Сергей Вайнштейн (сын глав.режа драмтеатра), Коля Павлов (сын главного инженера Котельного завода), Женя Ельцов (сын руководителя строительного треста), я с такой же историей (отец – руководитель «Алтайцелинстроя», потом «Барнаулжилстрой»). Девчонок не было. В самом первом составе на басу играл Саша Новохатский, а я, по обыкновению, зашёл чуть позже, на клавиши.

1967. А.Новохатский, Н.Павлов, Е.Ельцов, С.Вайнштейн.

 

  Репертуар был, понятно, сплошь Beatles, Stones, Beach Boys и всё в таком же стиле. Главным хитом, разумеется, как и многих барнаульцев позже (а может быть даже и с нашей подачи?) стал House of the Rising Sun. Гитары были самопальные, деки строгали на уроках труда. Тогда же началось наше сочинительство. Как-то пришёл ко мне Сергей и предложил написать песню на его стихи. Я взялся. Помню, размер был на 6/8 и что-то из сопливого: «Ночью и вечером чьи-то глаза, Кто-то не встреченный тихо манит меня…». Музыку не помню.

   Первый гонорар за выступление мы получили, играя на выпускном в школе на ВРЗ в 1968 г. По 10 руб. на человека! Поскольку своего барабанщика, а тем более барабанов у нас не было, я пригласил для этого выступления парня из Мединститута, Славу Стародубцева. Месяц спустя мы уже «рассекали» в кафе Юность (там играл «Ермак», но ребята ушли в отпуск и договорились, что мы их подменим на это время).

30-06-1968. Барнаул. Кафе «Юность». С.Бахталин, Е.Ельцов.

 

А на Новый год играли концерты в драмтеатре (благодаря протекции Вайнштейна-старшего) и там же, после концертов, танцы. На барабанах играл Толя Кряжев из «Ермака». Он, между прочим, добавил нам музыкальной грамоты и понимания сущности музыки: в одну из репетиций мы играли какую-то его ритмическую композицию, причём каждый играл свою особенную партию на части ударной установки. Полная фантасмагория! В концертах, кроме нас, пели ещё какая-то барышня и парень, это уже с театральной подачи.

12.1968. Барнаул. Драмтеатр. Кряжев, Бахталин, Вайнштейн.

 

   Последнее наше выступление прошло в родной школе на выпускном вечере в 1969 г. Потом Серёга Вайнтштейн поступил в МГУ, правда под фамилией Таск (его мама в театре под этой фамилией исполняла роли инженю), преуспел в литературе, некоторое время жил в США, потом вернулся и, по моим сведениям, сейчас в Москве. Коля поступил в Н-ский универ на математику и тоже преуспел (в математике). Мы с Женькой первый год учились в АПИ в одной группе на строителей, играли вместе в факультетской команде, но затем он тоже перевёлся в НГУ. Сейчас в Москве, приглашал меня как-то отпраздновать день рождения своей первой гитары, но не сложилось.

06.1969. Барнаул. Вспускной вечер в школе. С.Вайнтштейн, ?, С.Бахталин, Е.Ельцов.

 

   В целом, фундамент для игрищ в «Ключах» у меня сложился обстоятельный. Не думая о том, что буду играть на басу, я занимался клавишами с неоценимой помощью Толи «Мокушки» Мокеева (опять же из «Ермака»): первые освоенные мной «импровизации» были тщательно записаны его рукой в моих нотных тетрадях. Но судьба распорядилась иначе: летом  1969 года в «Культтовары» на пр.Ленина неожиданно «завезли» пару фирменных бас-гитар и даже комплекты запасных струн к ним. Тут-то я и определился с подарком по поводу выпускного …

Особенная фотка: июль 1968. Интернациональный советско-чехославацкий стройотряд. В.Капустин играет на гитаре, кругом чехословаки, я стою справа с поднятой рукой. Володя в стройотряде был, как я понимаю, на должности развлекающего музыканта, я с двумя друзьями из класса в роли малолетних преступников, находящихся на перевоспитании (батюшка пристроил нас на лето). "Строили" птицефабрику в Штабке, из чехословаков были писатели, журналисты, олимпийцы и т.д. А через месяц грянули "события"...

 

КЛЮЧИ

   В то время на каждом факультете  АПИ была своя команда. Понятно, что все ревностно приглядывали друг за другом, а учитывая пресловутые факультетские вечера худ.самодеятельности, всё накалялось ещё больше. После такого вечера строителей (где я учился), подошёл ко мне гитарист будущих «Ключей» Володя «Гога» Иванов и сказал: «Ну что, шьём костюмы?» и я ответил «Да». Не знаю, почему они остановили свой выбор на мне, но потом, вроде, никто не жалел об этом решении. У них играл парень на басу, но у меня была настоящая басовка, «Музима», к тому же я музыкально образован и играю с листа. Поэтому мне вручили ноты с партиями бас-гитары, и я их быстренько разучил. 

1970. Барнаул. «Ключи». Сергей Свирин, Владимир «Гога» Иванов, Владимир «Котёл» Котлеьников, Сергей «Бах» Бахталин (сзади).

 

Играли разное: конечно, каверы и российских и западных исполнителей, что-то писалось в группе. По стилю же – чего только не было. Одной из любимых стало «Бурре» И.С.Баха. Переложил его для гитарной группы, если не ошибаюсь, всё тот же В.Капустин. Кроме нашей четвёрки, на официальных вечерах с нами часто пела Наташа Квин, моя будущая жена. Мы с ней учились в параллельных классах и даже пели вместе в школьном вокальном квартете. А потому и продолжилось. С моим уходом в армию и с окончанием института мальчишками, группа развалилась окончательно: Гога «погряз» в семейном быту и музыку оставил, «Котёл» уехал в другой город. Так что наше воссоединение с Серёгой состоялось уже после моей армии. И это уже другая глава. Но с ним я общаюсь, в октябре он планирует своё 50-летие в музыке. Приглашает приехать.

20.11.1970. С.Свирин (со спины), С.Бахталин.

 

    Что-то мне подумалось: а почему мы были тогда так популярны? И, думается мне, что, прежде всего, попали в волну интереса, когда стало можно свои эмоции и музыкальные амбиции предъявить публике. Об этом очень хорошо написал Володя Рекшан (лидер группы «Санкт-Петербург») в своём «Кайфе полном». А с музыкальной точки зрения мы: неплохо владели многоголосием (что тогда встречалось не так уж и часто), у нас были «примочки», что тогда было полной редкостью (спасибо Генке Свирину, брату Сергея, который постоянно что-то мастерил), у нас был очень сильный звукооператор, упомянутый уже Гена Литвиненко. Да и аппарат, какой-никакой, но всё же был свой. Это позволяло играть очень часто на людях, а в АПИ у нас была своя комната за сценой и ключи от зала. Так что могли и репетировать часто.

1972. Барнаул. Репетиция расширенного состава «Ключей». С.Свирин, В.Кононов, О.Кашлаков, В.Иванов, С.Бахталин.

 

И была заповедь ни разу не попранная: «в день выступления – ни граммульки». Это позволяло не расслабляться. А в «каморке, что за актовым залом» всегда стояла пара ящиков со спиртным – на свадьбах играли, практически, каждую неделю. Если кому-то из нас требовалось – мог спокойно взять. Ну, и к репертуару старались отнестись вдумчиво, с пониманием важности его. Это, наверное, было эклектично, но действенно. В частности, в репертуар попало несколько песен Олега Иванова. Он тогда как раз получил премию за «Товарища», был на слуху и виду. А моя сестра, Лариса, училась тогда в том же меде, на пару курсов младше Олега и, обладая неплохим голосом, перепела практически все его песни, став – ха-ха – первым исполнителем! Олег, кроме того,  дружил с Толиком Мокеевым из «Ермака», и через него и через мою сестру эти песни попали к нам в репертуар.

И эти песни мне до сих пор нравятся, особенно, на стихи Кольцова, Кирсанова и Бернса (собственно, их и исполняли: «Раздумье селянина», «Как из клетки горлица…», «Мне рано замуж выходить»). Потом уже эти песни пели наши великие: «Весёлые ребята», «Аккорд» и пр… Олег же приходил на репетиции, и имел право не одобрить исполнение. Но что-то так и не воспользовался этим правом.

 

 

ПОСЛЕ АРМИИ (1976-1978)

   Из развесёлой армии я вернулся незадолго до 1976 года; до праздников посидел дома, пытаясь осознать действительность: жена, маленький сын, надо устраиваться на работу, чтобы кормить семью и себя. После недолгой работы на заводе ЖБИ ушёл в институт «Алтайгражданпроект» на Деповской. Практически сразу меня пригласили в местную самодеятельность, знакомых по ещё институтским выступлениям хватило. Потенциал команды оказался весомым, особенно в вокале: нас было не менее пяти, прилично поющих, поэтому исполняли даже четырёхголосые мотеты, сохранилась в тетради и моя раскладка песни «То не ветер ветку клонит…» на 5 голосов. Была в ансамбле и скрипачка, Фая Кур; её папа был филармоническим дирижёром, и музыкальное образование дочка получила серьёзное. Летом я сгонял в Москву, прикупил приличные гитары и всякую мелочь. Начали играть серьёзнее…

    А потом, как-то вечером, пришёл Сергей Свирин с саксофонистом Стасом Ракитиным и пригласили меня работать всё туда же, в кафе «Юность». Уговаривали не столько меня, сколько жену, потому что работать предстояло 5 или 6 вечеров в неделю и, конечно, допоздна. Однако, Стас с этой задачей справился «на ура».

   Надо сказать, что «Юность» тогда была местом сходок криминальных кругов средней руки и музыканты там долго не задерживались. Все эти «Я же прошу», «Мурочку сыграйте», «Ну ты чё, не врубаешься?» подпортили немало крови тем, кто пытался там удержаться. Поначалу и у нас были стычки, Сергею даже как-то разбили лоб небольшим микшерским пультиком, но потом через своих знакомых нам удалось договориться с особо ретивыми «друзьями». А при возникновении больших драк, такие тоже случались частенько, мы быстренько сдвигали аппарат в угол и переходили в другой зал для отдохновения.

1978. Группа «Лабиринт». С.Свирин, А.Дорофеев, С.Бахталин, Е.Степанов.

 

Отработали мы там около двух лет (рекорд для «Юности» тех лет!) и годы эти дали неоценимый опыт игры с листа, свободной импровизации и чувства локтя соседа. Заказов было достаточно и, конечно, среди них хватало таких песен, которые мы в лучшем случае когда-то слышали.  Порой хватало вспомнить одну – две строчки из песни, дальше в ход шла фантазия.  Состав был стабилен, и сыгрались мы здорово: Сергей Свирин – гитара, вокал, Сергей Бахталин – бас-гитра, клавиши, вокал, Саша Дорофеев – барабаны, Женя «Боцман» Степанов – гитара, бас, вокал, Стас Ракитин – саксофон.

   Не знаю как сейчас, но тогда все работающие официально по точкам музыканты, должны были литовать (утверждать) репертуар в отделах культуры. У нас этим как-то с самого начала занимался Сергей Свирин. А вот что включить в это список, мы решали сообща. Учитывая, что на западных исполнителей отводилось, по-моему, процентов 10 репертуара, мы перед сдачей перечня исполняемых номеров всегда собирались и обсуждали: «Кого поддержим материально в это раз» (официально нам объявляли, что какие-то отчисления идут непосредственно авторам). Понятно, что для нас это было некое развлечение, но в список всегда включались Джон и Пол (Lennon / McCartney). «Респект и уважуха», как сейчас говорят!

05.1978. Барнаул. ДК Меланжевого комбината. Бахталин, Дорофеев.Степанов, Свирин.

 

    Но закончилась и эта глава, наелись мы кабацкой музыки сполна, и захотелось вернуться к истокам: играть то, что нравится и хочется, а не то, что заказывают. А тут как раз подвернулась работа на танцах в ДК Меланжевого комбината. Вот мы там и сели. Репертуар, частично, был из наших номеров, обкатанных в «Юности», частично, пришлось наигрывать новый.

    (Отступление о репертуаре). Вспомнил сейчас: в армии я написал музыку к двум рок-операм: «Наша жизнь в Шираках» и «Соловей-разбойник». «Соловья» мы с моим другом и либреттистом, Генкой Енгибаровым трактовали по-своему: Илья Муромец у нас был второстепенным персонажем: лежал себе на печи 33 года и ни хрена не делал, главный же – Соловей-разбойник – любил взбираться на дерево, насвистывая себе что-то из Pink Floyd. И не знал, бедолага, что свист его мощен и сбивает людей насмерть. Вторым ключевым персонажем был мечущийся Конь Ильи «о четырёх ногах, но спотыкается». И была у этого коня ария, так и называлась: «Ария Коня». Написал я её на 7/8 (ну, спотыкается же!) и построена она была на неплохом (до сих пор так думаю) риффе. Но танцевать под неё из-за размера, конечно, было невозможно. Поэтому в ДК мы её играли всегда для пролога, в самом начале, когда народ только собирался. Но до этого, в «Юности» мы отрывались по-полной, глядя, как подвыпившие посетители пытаются сплясать под это рваный размер.

Геннадий «Крокодил» Енгибаров за разработкой либретто к «Соловью-разбойнику».

 

    И ещё, по-моему, важная деталь. Именно тогда, в 1976-1977 в Барнауле, как и везде по стране, начали появляться диско-клубы, позднее трансформировавшиеся в танцы под магнитофон. Они составили определённую конкуренцию «стандартным» танцулькам, под живой оркестр. Во всяком случае, у посетителей появилась альтернатива: поплясать под музыку ансамбля, не всегда хорошо играющего, либо послушать Настоящую музыку, но в записи. Одним из таких диско-клубов стал «Тройной интеграл по замкнутому контуру» В ДК Химиков, который мы сделали дружеской компанией: художниками Олегом Поляковым и Светой Фалалеевой, снабженцем и книголюбом Игорем Ароновым и супругами Галкой и Сергеем Борисовым. К первой части вечера (якобы просветительской) мы всегда относились с большим вниманием, и несколько из показанных программ были, действительно, интересными: Hendrix, ELP, Pink Floyd.

 

   Танцы в ДК мне особенным чем-то не запомнились, равномерная работа, перебиваемая репетициями, ни тебе драк, ни скандалов; репертуар отработан, всё идёт гладко, чего ещё надо? Так бы и проработали до пенсии, но тут мне приспичило переехать в Пензу, вслед за родителями, на родину батюшки. И в июле 1978 я отбыл в Пензу, как выяснилось, надолго, если не на совсем…

 

 

ТУСОВКА

    Что-то меня потянуло сегодня поболтать об околомузыкальных делах, мне думается - это тоже интересно. Избитые слова, но, правда: в нынешнюю эпоху интернета всё стало проще и ближе, тогда же приобретение какой-нибудь мелочи, вроде медиатора, превращалось в трудноразрешимую коллизию. Так вот, кто же были те люди, рядом с музыкантами?

   Главное: инструменты и аппарат приобретались, практически всегда с рук. Это были или «фарцы» или заезжие музыканты, которые старались кроме выступлений ещё и подработать. То, что я купил бас-гитару в магазине, – событие из разряда невероятных, до сих пор не понимаю, как они (2 штуки)  попали в Барнаул! Так что, контакты с обеими группами «поставщиков» были чрезвычайно важными. Во всяком случае, я всегда старался попасть на репетиции приезжих музыкантов, где можно было попробовать инструмент «на зуб», прикупить какие-то мелочи, но также (а может быть это было более важным) посмотреть вживую, как репетируют и готовятся к выступлениям они. Как-то на репетиции «Добрых молодцев» (это был их Дальневосточный период, хотя Питер присутствовал во всех разговорах) меня поразила тщательность отработки всего 4-х тактов вокала, правда четырёхголосого. Минут 30, не меньше, ребята старались довести эти такты до совершенства: снова и снова они пропевали их, пока не достигли требуемого результата. И уже потом, в перерыве,  мы обсуждали покупку каких-то «клавишей», буквально лежащих всё ещё в заводской упаковке под кроватью где-то там, в Питере.

   Важным пунктом в развитии «Ключей» стала покупка малого барабана Premier. Если не ошибаюсь, продавцом выступил Иван Юрченко, барабанщик оркестра Лундстрема. Они приезжали как-то сразу после открытия Дворца спорта, там и выступали, и, как тогда было принято, играли и в фойе для любителей потанцевать. Ну, это, конечно, были профессионалы из профессионалов! А барабан стал гордостью «Котла», да и нашей тоже.

   Из местных друзей, мне больше всего запомнился Саша Ерохин. Он мотался в Москву и привозил оттуда не только инструменты, но и сигареты, жвачку и пр. Тогда, впервые, я услышал от него о московских чудесах, в том числе и о музыкальных раритетах от Стаса Намина. Были, конечно, и другие люди…

   Другой, чрезвычайно важной вещью, являлись пластинки или записи. Количество их, разумеется, нельзя сравнить с тем, что можно послушать нынче, но зато именно по этой причине рейтинг исполнителей всегда был крайне высоким. Очень редко попадались диски второго ряда: «уж если тратить деньги, то на лучшее» - такого принципа придерживались все меломаны. И ещё, приятно теперь осознавать, с меня, да и, наверное, с других музыкантов, никогда не просили денег за записи, а приглашали на прослушивание новинок очень часто. Таким другом для меня, в частности, стал Виктор Саенко, в то время очень известный в своих кругах человек. Чего я только у него не переслушал: Doors, Bob Marley, Pink Floyd, Zeppelin  и пр. и пр., вплоть до «По волнам моей памяти» Тухманова (да, этот диск после выхода был редким). Нашему факультетскому гитаристу Олегу Кашлакову тоже откуда-то присылали диски; как-то он меня специально приглашал на Who's Next. Любовались обложкой и торчали от исполнения ими песен. Отличным поставщиком музыки для нас стал Новосибирский универ. Много ребят из нашего выпуска поступили туда, все без исключения интересовались музыкой, а новые знакомства, в том числе, среди иностранцев, принесли новые возможности. Оттуда я привёз, например, Blind Faith, Bridge Over Troubled Water, Pearl (Janis Joplin), да и Jesus Christ Superstar пророс оттуда же. Всё это были важные события для нашего развития.

1972. Новые диски .

 

   А ещё, не знаю как сейчас, но тогда запросто можно было прийти к знакомым музыкантам и поджемовать с ними, даже если они в это время работали. Это, конечно, относилось только к игре  в кабаках или на танцах, на концертах, понятное дело, ни – ни. У меня были два таких места: Юбилейный парк, где тогда, ещё до «Наследников» играли мои близкие друзья «Гоминиды»  (барабанщик Владимир Кононов, басист Сергей Алешкевич и др.) и сами «Наследники», работавшие на танцах в клубе Мелькомбината. Запросто можно было прийти и отвести душу, причём у «Наследников» я ещё и поигрывал на клавишах. У «Гоминидов» же моими любимыми номерами были вокальные партии в песнях Beatles (Drive my Car, Birthday и пр.). В институте история была такая же: на каждом факультете свой коллектив, и репетиции для музыкантов были практически всегда открытыми. Кроме этого, с огромным удовольствием играли для себя в 4 руки на пианино с Сергеем Радченко, меломаном и сыном тогдашнего ректора АПИ. В дополнение скажу, самодеятельности в те времена уделялось огромное внимание: постоянно что-то происходило: факультетские смотры и отчётные концерты, концерты на праздники и даты, районные, городские и краевые смотры, какие-то фестивали, так что без дела никто не сидел.

1971. «Ключи» с жёнами и друзьями. ?, А.Лёвин, Г.Литвиненко, Н.Котельникова, Н.Бахталина (Квин), С.Свирин, В.Котельников, С.Бахталин, А.Меркушев, В.Иванов.

 

    Ну и о «клубничке»: групи у нас не было, точнее, они были, но не интересовали нас, участников «Ключей». Во время активного существования группы, у каждого из нас уже были подруги, которыми мы дорожили и не променяли бы их на других, и это – чистая правда. Я, самый молодой, женился раньше всех, в ноябре 1970-го, но другие тоже не отставали. Поэтому на девчонок мы как-то не обращали внимания. А может и напрасно?

 

 

 Май 1988

Фестиваль Пензенского рок-клуба

    Наверное, надо бы начать с 1987 года. Я тогда работал ведущим инженером в институте «Гипромаш», а, практически, всё свободное время отдавал собиранию информации о музыке: переписка по всей стране, аудиозаписи большого числа групп, фотографии, самиздатовская пресса и официально изданные книги – всё это постепенно ложилось в основу моей коллекции. Летом, плюнув на домашние дела, я укатил на V рок-фестиваль в Ленинград и вернулся оттуда с изменившимся видением мира, незабываемыми впечатлениями и новыми знакомствами. Тут-то меня и пригласили к участию в организации рок-фестиваля в Пензе. Структура оргкомитета фестиваля была «плоской», выделить руководителя, как мне помнится, было непросто, поэтому все делали всё и исключительно на голом энтузиазме. Мероприятие состоялось в зале Культпросветучилища, и, вроде бы, понравилось не только участникам, но и власть предержащим, прежде всего, Комсомолу, в те времена главному куратору идеологической составляющей концертов.

          

   Неуёмная тяга к рок-музыке подвигла меня на смену работы, теперь этим местом стал недавно созданный ГМКЦ – Городской Молодёжный Культурный Центр. Одной из моих самостоятельно определённых забот стала организация следующего фестиваля. Местом его проведения выбрали бывшее здание Пензенского дворянского собрания, благо, это полуразрушенное здание находилось по соседству с нашим ГМКЦ, а директором ТЮЗа, которое предполагалось разместить в нём, был мой хороший приятель В.Л.Школьник (теперь в этом здании расположено Законодательное собрание Пензенской области). Соответственно происходящему было выбрано название фестиваля: «Рок-ремонт» и слоган: «У нас была любовь, а теперь ремонт». А, главное, в отличие от прошлогоднего, предполагались выступления групп из других городов, благо, контактов хватало с избытком. В группу организаторов также вошли бывший профессиональный барабанщик Вячеслав Муравьёв, работавший в то время на пензенском телевидении и обеспечивший практически еженедельную рекламу рок-клубу и особенно опекаемой им металлической группе «Трек», Сергей Кистнёв, взявший на себя все хлопоты по оформлению всех помещений, фотографы, сделавшие замечательные «выставочные» снимки участников, другие сотрудники молодёжного центра и некоторые из фанатов. «Опекал» фестиваль, как и в прошлом году, Юрий Калинин, второй секретарь горкома ВЛКСМ.

1988. Здание ГМКЦ на ул. Кирова, 15. Нижние окна – Пензенский рок-клуб.

 

13.09.1988 Газета «Молодой ленинец».

 

 

    Кое-что о фестивале сохранилось в статьях из нашей периодики (прилагается), а мне особо запомнилось два случая. Победитель прошлогоднего фестиваля, группа «Обертоны», играла с новым басистом. И всё бы ничего, но почему-то после выступления парень пропал, и никто его больше так и не увидел. «Обертоны» не смогли выступить в гала-концерте, несмотря на неординарную программу.

   Второй случай был курьёзнее: я стоял на балконе и разговаривал с Юрой Калининым, а сцену в это время заняли ребята из Рязани. Увлёкшись рассказом о том, как в этом году всё здорово, гладко и интересно, боковым зрением я увидел, что на сцене совершается «убийство Павлика Морозова», представляемое «Левенгуками» по ходу песни. «У-у-у, Юра, мне надо бежать», - сказал я и таки убежал, бормоча «Чур меня, чур».  Все обошлось благополучно, хотя в «Молодом ленинце» и появилась ругательная статья, а мне пришлось писать ответ, объясняющий суть сценического действа не только «Левенгука», но заодно и саратовских «Иуды Головлёва» и «Ломанного гроша».

1988-05-«Оркестр имени Антони ван Левенгука» (Рязань).

 

   Сказать честно, именно эти три команды и запомнились мне своими яркими, необычными для Пензы выступлениями. Если у «Оркестра им. Антони ван Левенгука» самым впечатляющим было театрализованное действо, а «Иуда» исполняли замечательные блюзы, немного напоминающие питерский «Зоопарк», то «Грошъ» показал жёсткую, припанкованную программу на основе реалистического современного бытия.  Пензяки были неплохи, но, прежде всего, в музыкальном плане, сценическое же действие и тексты песен оставляли желать. Надеюсь, эти вечера не пропали впустую ни для кого, потому что и музыканты и зрители принимали друг друга с теплотой и подчёркнутой радостью общения.

   Кстати говоря, на этом наше общение с саратовцами не закончилось. Буквально пару месяцев спустя состоялся объединённый концерт «наших» и «ихних» в ДК Офицеров, а в декабре «Обертоны» поехали на саратовский фестиваль.

 

 

04-10 июня 1988: VI рок-фестиваль Ленинградского рок-клуба (Зимний стадион)

Истории ни о чём, или рассказики свидетеля…

   Как ни удивительно, но для меня самым главным на фестивале оказались не концерты, которые, безусловно, оправдали ожидания, и ради которых, собственно, все и съехались в Ленинград, а разнообразные встречи с людьми, причастными ко всем тогдашним событиям. Почти все мы, приезжие, жили в общежитии, в большущей комнате, и спали (когда удавалось) на раскладушках. Поскольку эмоции били через край, то обсуждения произошедшего за день всегда затягивались далеко за полночь. Да и компания располагала… А днём мы слушали выступления или небольшими сплочёнными группками «ходили в гости». Я, как-то так повелось, большую часть времени проводил с саратовцами.

   Первые такие «гости» мы провели дома у барабанщика «Зоопарка» Валерия Кириллова. Классическая питерская коммуналка, барабаны в углу у окна, разумеется, с «глушилками», чтобы соседи не зверели, и редкий в ту пору видеомагнитофон. Собственно, видик и стал той притягательной изюминкой, ради которого наша компания отправилась нарушить покой патриархальной коммуналки. Старались вести себя пристойно, не орать и не петь громких песен. Эксцессов удалось избежать, а вот что смотрели, не помню. Но фраза «а вот дома у Кириллова» стойко вошла в наш лексикон, правда ненадолго, ведь каждый день предлагал новые встречи.

   Самыми дружелюбными - вот уж удивительно! – оказались питерские панки: все они охотно болтали на любые, не только музыкальные, темы, обнимались, фотографировались, и, конечно, выпивали со всеми желающими. Встретившись около стадиона с Андреем «Свином» Пановым, мы разговорились «за жизнь», быстро найдя общий язык. На пятой, примерно, минуте Андрей резонно заметил, что было бы неплохо… И мы отправились в винный. Зайдя в магазин, буквально с порога Андрей крикнул кассиру: «Вино есть?» и, получив отрицательный ответ, стремительно выскочил наружу. Я, выйдя за ним, спросил: «Там ведь куча вина, у нас такого нет и в помине, ты чего?» И услышал неожиданное: «Настоящее вино может быть только портвейном!» Воистину, чудны мысли их…

   Ещё одним замечательным событием стало посещение группы художников «Митьки». Вся их группа была тогда (на мой взгляд) на топе, дома все мои знакомые безостановочно цитировали «Максима и Фёдора», обращались друг к другу исключительно как к «братушке» или «сестрёнке», а книга «Митьки» была настольной. Вот с чьей-то подачи и возникла здравая идея: надо обязательно побывать у Шагина дома. Жил он недалеко от стадиона, добирались на трамвае,  и поездка не заняла много времени. Открыли нам дверь охотно, как старым друзьям, и уже через пару минут вся наша компания расселась, где придётся, а ещё через пару минут главный «Митёк» Дмитрий Шагин читал нам избранные места из знаменитой Шинкарёвской книги. На запрос одного из нас: «У меня есть 50 рублей. Можно ли что-то купить из твоих рисунков?», Дмитрий бросил: «А-а-а, вон на рояле лежит, выбирай что-нибудь, что понравится». Позже всей кучей мы двинулись в сторону стадиона, останавливаясь ненадолго, на дозаправку, не забывая сфотографироваться на память и продолжая кричать друг другу: «ты же мне сестрёнка /братушка!»

Дм.Шагин (слева) читает книгу Вл.Шинкарёва «Максим и Фёдор».

 

   Кроме подобных мимолётных или продолжительных встреч, у меня было и задание: передать Юрию Шевчуку вариант их логотипа, изображённый на значке – пуговице. Сделал этот логотип один участник пензенского рок-клуба; эмблема изображала всем известные три буквы ДДТ, но последняя была исполнена в виде креста, что, по мнению создателя, подчёркивало христианскую направленность творчества любимой группы. Постаравшись исполнить просьбу своего приятеля, я зашёл в раздевалку ДДТ сразу после их концерта  и увидел обычную фестивальную картинку: Юра сидел на низенькой скамеечке в обнимку с Костей Кинчевым, наслаждаясь дружеской компанией и пивом. Юрий внимательно выслушал мою историю, забрал с благодарностью значок, поболтали пару минут о Пензе, ну, казалось бы, и всё. Но история получила неожиданное продолжение. Одним из менеджеров ДДТ в ту пору был, как потом выяснилось, родной дядя того самого нашего художника. Спустя некоторое время дядя приехал в гости в Пензу, и привёз племяннику в подарок тот самый значок! Круг завершился, все остались при своих, но очень довольны.

   А что касается самих концертов, итогов фестиваля и всего прочего, сопутствующего главному, то обо всём этом написано уже так много, что добавлять свои «пять копеек» уже нет необходимости. К счастью, в тот год уже было можно сравнительно спокойно издавать журналы не только в «самиздате», но и официально.

  

         

Пластинка с автографами участников фестиваля (по алфавиту):

Аксёнов «Рикошет» Александр (Объект насмешек), Борзыкин Михаил (Телевизор), «Бригадный подряд», Гаркуша Олег (Аукцыон), Гребенщиков Борис (Аквариум), Гусев Николай – Кондрашкин Александр - Рахов Алексей (АВИА), Задерий Святослав (НАТЕ), Кинчев Константин (Алиса), Муратов Андрей (Зоопарк), Наумов Юрий (Проходной двор), Ревякин Дмитрий (Калинов мост), Семёнов Игорь (Рок-штат), «Скандалист», Сологуб Виктор (Игры), Темргазов Марат (АВИА), Тропилло Андрей (студия АНТРОП), Цой Виктор (Кино), Шагин Дмитрий (Митьки, художник), Шевчук Юрий (ДДТ), Шинкарёв Владимир (Митьки, писатель). И ещё несколько…